Вероломное и поразительно жестокое нападение на Южную Осетию стало последним штрихом к уже сложившемуся образу Михаила Саакашвили. Шквальный огонь по жилым домам, больницам и школам города Цхинвали и осетинским селам соответствует международным критериям этнической чистки. В глазах народов Кавказа эта оценка тем более очевидна, ибо всем народностям, населяющим Грузию, хорошо известно специфическое пренебрежение тбилисцев к осетинам, которые еще во времена Российской Империи по негласной традиции служили в органах правопорядка. В совпадении авианалета на Цхинвали с открытием Олимпиады кавказцу также легко усмотреть этнический контекст: представители осетинского народа завоевали на прошлой летней Олимпиаде десяток наград, преимущественно в силовых видах спорта. Неожиданный удар по осетинам, соответственно, не в последнюю очередь должен был выбить из седла эту важную составляющую российского спортивного потенциала. Этот многонациональный потенциал столь же не прельщает угроза срыва сочинской Олимпиады. Впрочем, Саакашвили и ранее не особо беспокоился о собственной популярности в глазах ближайших соседей, ибо он считает, что грузины являются избранным народом в куда более широком масштабе, чем маленький Кавказ. Хавьер Солана, должно быть, до сих пор содрогается, вспоминая эпизод, когда новоизбранный грузинский президент снисходительно потрепал его по плечу, напомнив, что спецпредставитель ЕС беседует не с кем-нибудь, а с лидером самой древней страны в Европе. Престиж Соединенных Штатов, официально причисливших «розовую революцию» в Грузии осени 2003 года к своим внешнеполитическим достижениям, должен был, напротив, укрепиться после вторжения грузин в непокорную автономию. «Обеспечение целостности» Грузии предоставляло необходимое условие для приема в состав НАТО, а Евросоюз добиться исполнения этого условия то ли не мог, то ли не очень хотел. Самым же выигрышным обстоятельством было удобное совмещение timing, то есть избранного момента для операции, с symbol, представленным прозрачной аллюзией на «отмщение» в Хиросиме, осуществленное в ту же дату. И если далеко не всякого американца приводит в восторг избранное средство возмездия имперской Японии, то более значимая для Белого Дома международная целевая аудитория политических экспертов должна была сделать определенный вывод о сохранности, цельности и последовательности американской политической линии, и убедить в том, что слухи о кризисе американской внешней политики по меньшей мере преждевременны. Эта жесткая и непреклонная последовательность видна и в других timing и symbols: как не вспомнить о предыдущем акте геноцида в Беслане, совпавшем с датой начала Второй мировой войны… Совпадение с ростом американского доллара по отношению в евро и российскому рублю, равно как и снижением международных цен на нефть, а также падением акций российских корпораций на международных биржах укладывалось в стройную картину восстановления имперской мощи единственной сверхдержавы, грозно ставящей геополитических конкурентов на место. Демонстрация этой мощи, собственно, и служила безжалостность авиа- и артналета на непокорный Цхинвал и его окрестности, жители которых «виноваты уж тем», что осмелились предпочесть российское гражданство грузинскому. Эффект, на который было рассчитано и timing, и symbol, смазывается, впрочем, двумя обстоятельствами: противоречивостью заявлений Саакашвили в канун атаки и длительными (около трех с половиной часов) размышлениями Белого Дома до выражения поддержки грузинами как жертвам российской агрессии. Как и в других точках нестабильности земного шара, внешние симптомы нерешительности – во всяком случае, для той же целевой аудитории экспертов – позволяли предполагать наличие некоего противоборства в самом центре принятия решений. Михаил Саакашвили, несомненно, является политическим проектом, рассчитанным на долговременное применение. Внешние данные, ораторские способности, заботливо создаваемая репутация непреклонного и страстного политика-борца, на первый взгляд, эксплуатировались в стратегических интересах Америки с исключительной последовательностью и твердостью, демонстрируя яркий контраст с менее успешным проектом Ющенко на Украине. Перед Европой встает одна очевидная истина, состоящая в том, что Россия в результате происшедшего выиграет даже в том случае, если примет на себя все гуманитарные издержки. Что дальнейшая тактика двустороннего взаимодействия будет в большей степени, чем раньше, определяться российской стороной даже в случае полного паралича газопоставок через Украину. И как бы европейским политикам не хотелось, чтобы растревоженная горячая точка рассосалась сама по себе, совершенно понятно, что предупредить новые военные авантюры вашингтонских сатрапов невозможно на пути подобострастного поддакивания США. В Европе – пусть не на официальном уровне, а на уровне неправительственных институтов – начнется кампания по расследованию американских оружейных сделок, питающих и грузинскую, и другие стоящие на очереди «горячие точки». Россия не принуждена больше к подобострастию перед какими-либо западными институтами. Сознание собственной силы приходит с преодолением испытаний, укоры совести – после неудачи в предотвращении гибели невинных. Россия, давно преодолевшая липкие оковы страха, нуждается в самостоятельной разработке своего пути и обновленной элите, не отворачивающей глаз при взгляде в лицо текущим и грядущим вызовам и угрозам.