03:23 | 29 марта, 2024

Рамазан Гаджимурадович, я вынуждена говорить с вами публично о лошадях – тех самых ахалтекинцах, которые проживают на конном заводе «Дагестанский». Их девяносто четыре. Я вам напомню – не так давно вы посещали этот завод, и вы дали слово, что его «никто не тронет». Даже добавили, что завод, мол, снова будет «на коне». Поводов давать это обещание было достаточно.
Открытое письмо главе республики Дагестан Рамазану Абдулатипову фото 2
Дата : 29.08.2016   /  Марина Ахмедова   /   Комментариев: 0
Начнем с ипподрома – единственного ипподрома в Дагестане – который был закрыт, а на его месте началось возведение жилого комплекса. Сложно представить, будто дагестанцам настолько не хватает жилья, что нужно было застраивать еще и ипподром. Да, ипподром был в плачевном состоянии, он требовал вложений. Вопрос – отчего же республиканская власть не сделала этих вложений? Чтобы успокоить общественность, волновавшуюся о конном заводе, который может повторить судьбу ипподрома, вы приехали на завод и пообещали, что он получит финансирование, что его закрывать не будут. Сейчас он не рентабелен. Но он и не может быть рентабелен, когда лошадям едва хватает денег на прокорм.
Не далее, как несколько недель назад, я посещала вашу республику и в очередной раз подивилась методам борьбы с так называемым терроризмом. Прихожан мечети на улице Венгерский Бойцов, расположенной в Махачкале, задерживали сотрудники правоохранительных органов, когда те покидали мечеть после пятничной молитвы. Без объяснения причин сажали в автобусы и увозили в отделение. Проследовав с задержанными в отделение полиции (Пушкина, 25), я встретила там двух молодых людей, которые сообщили мне о том, что их пытают током. Наблюдая за происходящими нарушениями прав человека, я в очередной раз приходила к выводу: такая борьба с терроризмом сильно нагнетают обстановку, обижает людей, не нарушавших закона, и, как следствие, радикализует их. А мне кажется, что борьба с терроризмом – это далеко не только силовые методы. Это – когда людям с детства дают возможность развиваться в учебе и спорте. Почему вы считаете, что в Дагестане нет людей, которые хотели бы, если уж и не посвятить жизнь конному спорту, то, по крайней мере, научиться ездить на лошадях? Это в Дагестане-то, где еще не так давно любой горец не мыслил себя без коня?
Я заметила, что сегодняшние дагестанцы совсем не приучены любить братьев наших меньших. Они гордо дарят друг другу вислоухих котов британской породы. А в это время улицы города кишат плачущими от голода беспородными котятами. Как вы думаете, почему это происходит? А потому, что уходят из республики доброта и сострадание. Живое превращается в предмет интерьера. И во многом ответственен за это тот маховик нелюбви, который в последние годы набирает обороты в Дагестане.
Я расскажу вам про белого коня. С тем конем я была лично знакома. Верой и правдой он служил своим хозяевам в цирке. Постарел, стал слепнуть, и было принято решение отправить его на мясо. К счастью, того белого коня выкупил подмосковный приют. Когда новая хозяйка вывела его в поле, он кивнул полю головой, присел и полю поклонился. Он вел себя так, будто перед ним снова был зрительный зал. Она многое видела – эта женщина, основательница приюта, но в ту минуту она плакала вместе с конем. Я к чему? Конь – не кусок мяса, который вы можете продать на консервы просто потому, что кому-то приглянулась территория, на которой стоит завод. И я вам еще скажу то, что вам не понравится – это наш завод. Наш – граждан Российской Федерации. Лошади, не удивляйтесь – тоже наши.
Насколько я знаю, завод не одно десятилетие занимался серьезной селекционной работой. Основан он был в Дагестане потому, что земля и природа республики прекрасно подходили для этих коней. И завод этот основали в Дагестане именно потому, что хотели спасти породу. Отчего же кто-то, не вложивший ни души, ни сердца, ни труда в этот завод и в этих лошадей, чувствует себя вправе его уничтожить?
Я также знаю, что директор завода лишен права высказываться о закрытии. При этом республиканские власти дали ему время до первого сентября – после этого завоз корма прекратится, и лошади начнут умирать от голода. Я, может быть, вас снова удивлю, но в Дагестане есть гражданское общество. Оно боролось за ипподром, но проиграло. Сейчас оно борется за завод и за жизнь ахалтекинских лошадей, пытаясь собрать денег им на прокорм. Местная власть не позволила директору завода продать несколько скакунов любителям лошадей, чтобы обеспечить прокорм остальным. Ему пригрозили: иначе будет обвинен в государственной растрате и пойдет под суд. Под суд – за то, что хотел спасти лошадей от голода и бойни? А куда, скажите, пойдут те, кто не ценит труд предыдущих поколений, вложившихся в сохранение того, что имеет ценность для всей нашей земли?
Мне также известно, что один из дагестанских бизнесменов хотел купить внушительную часть поголовья. Но и ему не позволили. Лошади должны уйти по мясной цене, и точка! Скопом – на бойню.
После победы дагестанского бойца Абдулрашида Садулаева в Олимпийских играх вы, Рамазан Гаджимурадович, пообещали, что подарите ему коня ахалтекинской породы. Вы же не случайно выбрали в подарок ему именно коня – символ доблести, верности и чести горца. И именно этой породы – древней, выносливой, благородной. Отчего-то же вы не предложили ему в подарок ящик консервов из коней ахалтекинской породы. Директор завода предупредил: коней на бойню он не отдаст. Он будет стоять за коней до конца. Он попросит о помощи федеральных журналистов. Одним из журналистов, стоящих там рядом с ним, буду я. И я свое обещанию сдержу. Надеюсь, что и вы сдержите свое.

Марина Ахмедова, писатель и журналист

ВНИМАНИЕ! При копировании материала активная ссылка на статью сайта SKNEWS.RU обязательна!
29 августа 2016, 17:15
Автор: Марина Ахмедова
Просмотров: 2623
Поделиться:

Ссылки по теме

Комментарии к статье 0

Зарегистрируйтесь или войдите, чтобы оставить комментарий (сейчас комментариев: 0)