Атомный мир Амира

Он родился в горном селе Унчукатль Лакского района Дагестана в семье портного. Рано потеряв отца, Амир все же успешно закончил сельскую школу, а затем - 21 июня 1941 года - и механический техникум в Махачкале, причем с отличием. Проработав в Каспийске на торпедном заводе до марта 1942 года, Амир Джабраилович ушел на фронт. Воевал, попал в плен, бежал, опять воевал и получил тяжелое ранение, едва не стоившее ему жизни. Вернувшись на завод (ныне «Дагдизель») и проработав там до сентября 1945 года, А.Д. Амаев поступил в Московский механический институт. После окончания института вместе с группой выпускников был направлен в ЛИПАН № 2 (ныне РНЦ «Курчатовский институт»), где за полвека прошел все ступени - от старшего лаборанта до начальника лаборатории конструкционных материалов.
- Вас, выпускника института, сразу направили на работу к такому известному ученому, как И.В.Курчатов. И как же Вам работалось с ним?
- В первые же дни меня, старшего лаборанта, Игорь Васильевич пригласил к себе и сказал: «Надо бы исследовать влияние реакторного облучения на физико-механические свойства и структурные свойства облученного урана. Я вернусь из командировки через 9 дней и жду вас с отчетом». Это было сверхответственным доверием, и я работал, не считаясь со временем. Вдруг через пару дней приходят ко мне дозиметристы: «Чем вы тут занимаетесь, товарищ Амаев?». Тем не менее в назначенный день и час с красным карандашом в руках Игорь Васильевич очень внимательно читал мой отчет и даже похвалил. Так началась моя работа в лаборатории №2, которую называли «горячей». Кстати, лабораторией №1 именовали Мавзолей В.И. Ленина.
И.В. Курчатов пользовался абсолютным доверием всех, в том числе и самого И.В. Сталина. Курчатову были подвластны решения любых вопросов. Если бы не он, то атомная бомба вряд ли была бы создана в столь кратчайший срок. Тем не менее Игорь Васильевич осознавал сверхопасность атомного и термоядерного оружия и призывал человечество к мирному использованию атомной энергии. При всем этом И.В. Курчатов обладал и большим чувством юмора.
- После смерти Курчатова Вы работали с академиком А.П. Александровым...
- Анатолий Петрович был основоположником создания подводных лодок и ледоколов с ядерными энергетическими установками (ЯЭУ), а также руководил созданием в СССР реакторов для АЭС. Он автор системы антиминной защиты подводных лодок и кораблей. Академик А.П. Александров стал достойным последователем И.В. Курчатова.
Анатолий Петрович в течение года отказывался занимать кабинет Игоря Васильевича и лишь после долгих уговоров коллег согласился, но при этом ничего не поменял в кабинете. И хотя в чернобыльской трагедии вины А.П. Александрова не было никакой, тем не менее он счел невозможным для себя оставаться президентом Академии наук СССР.
- В газете Российского научного центра «Курчатовский институт» о вас было написано:«Наиболее существенный вклад он (Амаев) внес в радиационное материаловедение корпусов реакторов, где стал признанным специалистом мирового уровня. Именно под его руководством разработана корпусная сталь с рекордной радиационной стойкостью - лучшая в мире. Под руководством А.Д. Амаева осуществляется научно-техническое сопровождение эксплуатации корпусов реакторов всех поколений ВВЭР и судовых ЯЭУ».
- Да, самая главная наша задача - безопасность работы атомных реакторов (ВВЭР), т.е. сохранение герметичности топливных кассет и прочности корпуса, что препятствует выходу радиоактивных газообразных продуктов. Отличительная особенность российского ВВЭР в том, что он не имеет продольного шва, что придает большую надежность в его эксплуатации. Американские коллеги этому даже не верили, пока мы им не продемонстрировали это.
- Тем не менее произошла страшная чернобыльская трагедия.
- Да, к сожалению. И было очень обидно, что в те дни не только СМИ, но и так называемые «демократы», при поддержке США и Европы, неистовствовали, очерняя не только атомную энергетику СССР, но все то, что было связано с авторитетом и могуществом Советского Союза. От трагедий подобного рода, к сожалению, не застрахован никто.
Борьба и общественный шум против российских АЭС западные фирмы инициировали и финансировали для того, чтобы вытеснить Россию из мирового рынка атомной энергетики. В мире идет жесточайшая энергетическая конкуренция. Нас вытесняют отовсюду, даже из Болгарии, Финляндии, Германии и других стран, где наши АЭС функционировали в течение десятилетий без замечаний специалистов.
- Можно ли сегодня быть спокойными за безопасность ныне функционирующих в России атомных реакторов?
- Безусловно. После чернобыльской трагедии разработана и введена система функционирования АЭС с таким расчетом, чтобы АЭС автоматически отвергла человеческие глупости по отношению к работе атомных реакторов. Развитие атомной техники требует не только защиты человека от техники, но и защиты техники от человека.
- Каков Ваш прогноз развития атомной энергетики в мире?
- Самый оптимистичный, ибо органические источники энергии (уголь, газ, нефть и торф) имеют ограниченные запасы, а при нынешней варварской системе их добычи, особенно в России, этот срок измеряется всего 30-50 годами. В Японии, Франции, Германии, Финляндии и других индустриально развитых странах атомные электростанции занимают сегодня до 40-50% в общей энергетической системе. А в России доля АЭС составляет всего 16%. Уверяю, что будущее человечества связано с развитием атомной энергетики.
- А как же проблема отходов АЭС?
- Тут нужно различать два аспекта. Возвращать кассеты с оружейным плутонием - продуктом распада урана - на переработку выгодно, а все остальные радиоактивные отходы, представляющие опасность, помещают в глубокие шахты на вечные времена в специальных контейнерах. Эта технология хорошо отработана, и она абсолютно безопасна. А оружейный плутоний - ценнейшее сырье для создания новых типов быстрых реакторов. На сегодня АЭС работают на медленных нейтринах.
- В числе ученых-россиян, уезжающих в США и другие страны, больше всего физиков и программистов. В чем причина?
- Развал Советского Союза уничтожил, по существу, не только страну, но и науку. Стыдно сказать, но даже оборонные предприятия оказались приватизированными людьми с весьма нечистой совестью, которых охотно консультировали заморские «друзья России». Мультимиллионерами стали люди, которые ничего полезного не сделали для страны. А ученые не получали средства не только для научных исследований, но даже для зарплаты. При таком раскладе зарубежным эмиссарам не надо было прилагать особых усилий для переманивания тысяч талантливых российских ученых. Даже мои ученики уехали в США, Аргентину и другие страны. Им создали отличные условия для серьезных научных исследований. Это невосполнимая потеря для нашей страны, это удар по престижу страны. Единственное утешение то, что наука имеет общечеловеческое достояние.
- Вам исполнилось 80 лет. Какую бы оценку своей жизни Вы дали сами?
- Я счастливый человек. И не только потому, что занимаюсь любимым делом, но и потому, что рядом со мной вот уже больше пятидесяти лет моя любимая жена и друг - Муслимат. Я встречал на своем пути великое множество добрых и талантливых людей. Мне не стыдно за свою жизнь...