Его голос звучал вдохновенно и страстно

Кайсыну Кулиеву - 90 лет

О Кайсыне Кулиеве, о его творчестве и жизненном пути написано много статей, рецензий, изданы монографии, и все же надо сказать, что должной оценки и должного признания его поэтическое слово еще не получило.

Был пахарем, солдатом и поэтом,
Я столько видел горя, столько бед,
Что кажется порой: на свете этом
Уже я прожил десять тысяч лет.

В этих словах Кайсына Кулиева больше глубины и смысла, чем в объемных работах некоторых ученых, критиков и литературоведов.
Кайсын Кулиев велик. И как человек, и как поэт. Мудрость, мужество и бескомпромиссность - вот главные черты его характера. Его поэзия - словно чудодейственный источник, испускающий мощные токи, идущие из глубинных недр его неуемного и пылкого сердца. Он не рисуется, не фальшивит. Он говорит то, что есть. Он говорит о том, что испытал сам и испытал его народ. Он немногословен. Он выверяет каждую фразу. Поэтому голос его, наверное, звучит столь емко, ясно и выразительно.
На балкарцев в 1944 году обрушилось огромное горе. Они - все до единого - насильственно были оторваны от родной земли и сосланы на чужбину. Это было время, когда почти поголовно все мужское население Балкарии находилось на фронтах, когда матери, жены и дети почти ежедневно получали похоронки от своих сыновей, мужей и отцов. Кайсын Кулиев тоже не отсиживался дома. Врага он встретил лицом к лицу, как мужчина, как воин, как истинный сын своего Отечества. Награжден орденами и медалями, стал офицером. Был дважды ранен. Но судьба готовила еще одно чудовищное испытание: ему нанесли удар в спину. Нанесли страшную рану. Она была самая тяжелая из всех, что он получил до этого. Она была неизлечима, она не заживала, кровоточила всю его сознательную жизнь. Вот почему словно выстрелы звучат его строки: «Мой стих, когда не скажешь ты об этом, погибни, в бездну упади, как конь!»
Прошли годы. Восторжествовала справедливость. С балкарского народа, как и с других народов-спецпереселенцев, были сняты все обвинения, и люди потянулись домой, к своим очагам, к могилам предков. И Кайсын Кулиев как бы обрел новую силу. Он, будто орел, который долго находился в заточении, широко взмахнув крылами, взмыл над высокими горами родного края, и новые мотивы новых песен стали рождаться из глубины его неуемного сердца. Он стремится поделиться с читателями своими сокровенными мыслями, своей болью и своей радостью. Он как бы припадает устами к священной для него родной земле.

...ни теперь, ни прежде
Тебя, земля моя, я не клял,
И в час беды, и в час надежды,
Как знамя, край твоей одежды
Я целовал.

Так мог сказать только истинный патриот, истинный сын своего народа. Именно в стихах такого накала проявляются вся внутренняя суть, гражданская позиция и поэтическое кредо Кайсына Кулиева.
Однажды, много лет назад, я был с Кайсыном Кулиевым на встрече с читателями. До сих пор мне памятны слова, сказанные им в своем выступлении: «Любить все человечество легко, это может каждый, а ты попробуй полюбить своего соседа». Глубинный смысл этих слов не потерял своей актуальности и по сей день.
Кайсын Кулиев близко к сердцу принимал чужое горе, чужую боль и страдания. Он проникновенно писал о трагических событиях, которые произошли в Нагасаки и Хиросиме, его волновали судьбы народов Вьетнама и Кубы, и его голос, голос представителя малочисленного балкарского народа, был слышен во многих странах, на разных континентах земного шара. И не об этом ли говорят слова бывшего премьер-министра Индии Индиры Ганди, сказанные ею в Москве: «Справедливо сказал поэт Кайсын Кулиев: каждая пуля на войне поражает одну цель - сердце матери».
Кайсын Кулиев был общительным человеком. Всюду - в бывшем Союзе и в странах зарубежья - у него были многочисленные друзья и знакомые. Его книги пользовались большим успехом, его стихи переводились на языки многих народов СССР и мира. Тесные дружеские и творческие отношения поддерживал он и с писателями Чечено-Ингушетии. Особым уважением он пользовался у ингушей. Этому способствовали не только годы ссылки, которые разделил он и его народ с ингушским народом, не только его талант, человеческие качества, но и то, что жена его, Мака, была ингушка по национальности и происходила из известного знатного рода Дахкильговых. Кайсын, бывало, по-доброму улыбался, когда сородичи жены напоминали ему о том, что он ингушский зять. Надо сказать, он никогда за столом не занимал место тамады, если в доме присутствовали родственники жены. «Зять, - говорил он, - по обычаю ингушей, да и по нашему, балкарскому, обычаю, не имеет права сидеть во главе стола в присутствии близких своей жены». Он посвятил жене много сокровенных поэтических строк.
Поэт Балкарии Кайсын Кулиев был личностью общечеловеческого масштаба. Он был интернационалистом в самом высоком смысле этого слова. Питал глубокие чувства признания и уважения к представителям других народов. Он видел плохое и хорошее, бедность и богатство, но куда бы его ни забрасывала судьба, он всегда всем своим существом, всеми фибрами своей души оставался балкарцем. И поэтому, когда он воспевал картины родного края, голос его звучал по-особому - вдохновенно и страстно.
Я благодарен судьбе за то, что она дала мне возможность близко знать Кайсына Шуваевича, дружить с ним, бывать с ним на писательских форумах, выступать на читательских встречах. Благодаря ему и его собратьям-коллегам по перу, я по-настоящему познал душу и характер великого балкарского народа.
Ингушетия достойно отметила 90-летие поэта - одна из улиц столицы республики Магаса названа именем Кайсына Кулиева.