Экономика миграции

Миграционные потоки всегда стремятся к «экономическому пирогу».

Проблема трудовой миграции давно уже вышла за рамки какой-либо одной страны. Можно сказать, что она приобретает всемирный характер.
Сегодня в России более-менее определился подход государственных институтов к миграции. Суть такова: незаконная миграция существует, но это миграция дешевой рабочей силы, без которой экономика России – во всяком случае, строительство и уборка мусора – намертво встанет.
Но так ли это на самом деле?

На всех не хватит
Когда говорят о «целесообразных» размерах миграции, то исходят из того, что Россия – страна, богатая ресурсами, которых хватит на всех. Если говорить о невозобновляемых ресурсах, то их доля в мировых запасах примерно соответствует нашей территории: примерно десять процентов полезных ископаемых, чуть меньше десяти процентов нефти и немного больше десяти процентов газа. Правда, у нас выше удельная доля ископаемых ресурсов на душу населения, но зато издержки по добыче этих ресурсов таковы, что уже сегодня ведутся споры, не превышает ли реальная себестоимость экспортируемой за границу нефти получаемой за нее цене? Иначе говоря, при существующих мировых ценах наши запасы номинально велики, но экономически неизвлекаемы.
Еще хуже в России с ресурсами возобновляемыми, прежде всего с продуктивностью сельского хозяйства, которое во все века определяло плотность населения. Если сравнить, к примеру, сходные по климату районы России и Канады, то в районах с «московским» климатом в Канаде плотность населения гораздо ниже российской, а сельского хозяйства попросту нет – земледелие в районах с «российским» климатом убыточно. Поэтому тезис, что «ресурсов хватит на всех» не имеет под собой оснований, это миф. Мы живем в зоне неустойчивого земледелия, где плотность населения никак не может быть высокой.

Импорт не «рук», а «ртов»
Следующий миф связан с теорией «трудовой миграции», согласно которой к нам едут «рабочие руки», которые не только не требуют своей доли из «общего котла», но наоборот, вот-вот создадут столько материальных ценностей, что обеспечат и себя, и местное население. При этом забывают, что далеко не все диаспоры имеют склонность к трудовой деятельности в реальном секторе экономики.
Но экономическая теория «рабочих рук» была верна лишь для периода экстенсивного роста экономики, а именно для Америки XIX – начала XX века, когда освоение Великих равнин и рост промышленности ограничивались нехваткой трудоспособного населения, а земельных и прочих природных ресурсов хватало в изобилии. Отчасти эта теория была верна и для России первой половины XX века. В условиях же нынешних ресурсных ограничений экономики, ввоз дополнительных «рабочих рук» – не более чем импорт безработицы.
Можно достаточно корректно оценить скрытые финансовые потоки, связанные с миграцией. Но даже самые низкие оценки экономических потерь России, связанных с миграцией, впечатляют. Сегодня оптимальный масштаб миграции имеет отрицательную величину; бремя неработающих мигрантов для страны непосильно. И не надо думать, что, возвращая «гостей» домой, Россия что-то у них отнимает. Напротив, однажды она уже спасла их, предоставив на несколько лет и стол, и кров. И потому имеет полное право на ответную благодарность, в том числе на экономическую.
Имеет смысл разделить миграцию и связанные с ней материальные, финансовые и людские потоки на постоянную и переменную составляющие. Применительно к миграции, постоянной составляющей будет миграция с приобретением гражданства и недвижимости, а переменную составят сезонные рабочие и разного рода «челноки».
Переменная миграция имеет в основном экономические последствия. Обычно это утечка средств из богатого центра на бедную периферию, возрастание давления на рынок труда страны-донора. Постоянная же миграция приводит к изменению этнической структуры населения и возникновению сначала скрытой этноконфессиональной напряженности, а со временем может привести к этническим конфликтам. К сожалению, в явную фазу назревший конфликт переходит тогда, когда исправлять ситуацию уже поздно.

«Айсберг» почти не виден
Экономический механизм миграции таков, что малодоходная трудовая миграция быстро исчерпывается и останавливается на определенном уровне, а рост этнических колоний, контролирующих теневые товарно-денежные потоки, продолжается. Война кормится войной, миграция кормится миграцией. Чем более крупную и доходную нишу в теневой экономике занимает та или иная этническая община, тем сильнее экономический стимул для новых мигрантов, тем больше у общины ресурсов для приобретения недвижимости и покупки у местных властей дополнительных преференций.
…Чтобы по-настоящему оценить социальный масштаб той или иной проблемы, важны не столько абсолютные, сколько относительные цифры – доля населения, затронутая изучаемым процессом, и цена вопроса в расчете на человека.
Считается, что влияние миграции на уровень жизни россиян несущественно: на каждого мигранта приходится более тридцати коренных граждан. Нужно учесть, что мигрант обеспечивает себя и своих иждивенцев (как правило, проживающих вне России) на уровне среднего россиянина. Ведь если человек зарабатывает только на еду, ехать на заработки экономически бессмысленно. Да и общее количество благ, производимых в основном сырьевой экономикой современной России, при высоком уровне явной и скрытой безработицы, не зависит от количества «рабочих рук».
Несколько миллионов мигрантов состоят большей частью не просто из экономически активного населения, а из молодых мужчин трудоспособного возраста. Если «достроить» такое количество молодых работоспособных мужчин до нормальной демографической структуры, то станет виден своего рода айсберг (с детьми, женщинами и стариками), а счет пойдет на десятки миллионов. Смысл приведения количества мигрантов к демографической структуре в том, что, интегрируясь в российскую экономику, мигрант получает соответствующую долю в «национальном пироге» и для себя, и для домочадцев. А Россия имеет, как минимум, такое же количество своих едоков, участвующих в дележе того же объема ресурсов.
…Возьмем нереально заниженное число мигрантов вместе с их семьями, - около двадцати миллионов человек. Это много или мало? Исходя из гипотезы равных доходов, для того, чтобы их накормить из одного котла, сорок миллионов россиян должны сократить свое потребление наполовину.

Пусть платят сами
Ежегодный ущерб, который несет Россия от незаконной миграции, по приблизительной оценке ФМС, составляет порядка двухсот миллиардов рублей. В то же время эта служба не может выдворять всех незаконных мигрантов. В первую очередь потому, что, дескать, стоимость выдворения одного мигранта составляет порядка одной тысячи долларов. Но может ли это стоить так дорого? Едва ли. За тысячу долларов можно дважды слетать на турецкий курорт и обратно, с отдыхом и оплаченным питанием. В реальности стоимость высылки одного человека едва ли может превышать стоимость плацкартного билета, плюс сухой паек...
И кто сказал, что высылку должно оплачивать правительство России? Высылку могут с успехом оплатить сами незаконные иммигранты, квартирные хозяева, сдающие им жилплощадь, иностранные государства, сознательно ведущие политику экспорта безработицы в Россию, работодатели, использующие труд мигрантов и лишающие рабочих мест и доходов полноправных граждан России.
Таким образом, высылка нелегалов не только не требует затрат, но через систему штрафов может с прибылью окупить содержание ФМС и МВД. Не надо оборудовать границ, надо «оборудовать» закон, сделать нелегальную иммиграцию невыгодной для ее участников. Именно закон ограждает государство крепче любых стен.
Кстати, термины «высылка» и «выдворение» имеют негативную смысловую нагрузку. Правильнее говорить о репатриации экономических беженцев, то есть о позитивном процессе. Такой взгляд на нелегальную миграцию не только соответствует реальности, но и позволяет возложить на правительства-экспортеры безработицы ответственность за превращение собственных граждан в экономических беженцев.
…Примем за основу явно заниженное число нелегалов – десять миллионов, и подсчитаем ущерб, исходя из рыночных реалий. Оценочные затраты на создание одного рабочего места (с инфраструктурой) – от десяти тысяч долларов и выше. Жилой фонд с инфраструктурой – не меньше пяти тысяч долларов на одного человека, не считая ежегодных расходов. К этому прибавим зарплату, которой лишается россиянин, а также прямые и косвенные расходы на безработицу. Это, как минимум, три-четыре тысячи долларов в год.
Итак, ущерб от каждого иностранного работника, ввезенного в Россию – от пяти и более тысяч долларов в год. Не менее половины этой суммы сразу же вывозится за рубеж. При десяти миллионах нелегалов ущерб составит не менее пятидесяти миллиардов, - чуть меньше, чем весь экспорт российских энергоносителей.

Цена квадратных метров
Но кроме ущерба экономического, есть и социальное измерение, определяющее устойчивость и благополучие общества. Несмотря на ничем не подтвержденные заявления о «нехватке рабочих рук» (любителей работать за гроши не хватает всегда), главная проблема страны – безработица, особенно в депрессивных регионах. В этих условиях, только десять миллионов украденных рабочих мест из шестидесяти трех миллионов трудоспособного населения России – это слишком много. Более того, миллионы мигрантов, въехавшие в богатые регионы, оказывают сильнейшее давление на рынок труда и недвижимости, не просто вытесняя коренное население, но и влияя на демографическую ситуацию и демографические намерения местного населения.
Чем меньше соотношение зарплаты и стоимости жилья, а также соотношение годовой зарплаты и стоимости квадратного метра, тем выше рождаемость населения. На сколько квадратных метров зарабатывает работник в год – вот экономический критерий, определяющий рождаемость. При господствующей в России европейской модели рождаемости (т.н. «второй демографический переход»), когда деторождение минимальное, иммиграция непосредственно подавляет рождаемость коренного населения.
Еще один фактор – неразрешимая даже в условиях Евросоюза проблема интеграции инокультурных иммигрантов, склонных к образованию замкнутых колоний, враждебных основной массе населения. А это, как показывает реальный опыт, кончается не просто плохо, а очень плохо.