Любо, братцы?

Более десяти лет донские казаки добивались принятия закона «О государственной службе российского казачества», который должен был восстановить историческую справедливость, вернув казаков спустя почти 90 лет на государеву службу. Сегодня они близки к этому как никогда. Закон подписан Президентом.
Однако принятие столь долгожданного закона вызвало весьма неоднозначные оценки среди самих казаков. Любопытно, что ещё в 1997 году Дума уже принимала закон о казачестве. Но тогда «помешал» Совет Федерации, где закон отклонили, мотивировав тем, что он носит «размытый характер». Каждый последующий раз (а всего их было восемь) законопроект «заворачивали» примерно с одной и той же формулировкой. Неуважительно, по мнению казаков, звучало одно из последних заключений Главного государственного правового управления при Президенте России: «Нет оснований правового регулирования казачества».
«Значит, казаки есть, а правового регулирования нет», - возмущались они. Тем временем деятельность российских казаков регламентировалась лишь положением о государственном реестре казачьих обществ и местными подзаконными актами. Окончательный вариант выстраданного закона даёт казакам право принимать участие в охране общественного порядка, обеспечении государственной, пограничной, экологической и пожарной безопасности, мероприятиях по ликвидации чрезвычайных ситуаций и даже в борьбе с терроризмом. Документ предусматривает, что воинскую службу казаки будут проходить по возможности в воинских частях с традиционными казачьими наименованиями, а также в пограничных и внутренних войсках. Правда, нововведения коснутся только тех казачьих обществ, которые вошли в особый, одобренный государством реестр, порядок ведения которого, согласно законопроекту, определяет лично Президент. Он же утверждает форму, чины и знаки отличия.
Большинство донских казаков восприняло закон с энтузиазмом.
- Самое важное, что за всё 15-летнее существование возрождённого казачества в законном акте появились слова «казак» и «казачество», - говорит заместитель атамана Всевеликого войска Донского Владимир Воронин. - Теперь статус казака подтверждён документом, который узаконил то, чем мы занимаемся уже на протяжении многих лет, закрепил уже сложившиеся отношения казачества с государством.
И действительно, в последние годы на Дону практической работой весьма успешно компенсировалось отсутствие концепции государственной политики в отношении казачества. Сегодня казаки проходят службу в 205-й отдельной мотострелковой бригаде, дислоцированной под Будённовском, набирают контрактников в 137-й отдельный отряд спецназа ГРУ, а 25 членов Донского казачьего войска ежегодно отправляются на службу в полк кремлёвской охраны. В своё время именно на донской земле впервые появились муниципальные казачьи дружины. Потом этому примеру последовали Кубань, Ставрополье и ряд других российских регионов. Однако только на Дону - по сути, единственном регионе в России, где в поддержку казачества целенаправленно вкладываются деньги - был принят закон «О казачьих дружинах», который предполагает тесное взаимодействие казаков со стражами порядка. Сегодня дружинники действуют в 54 из 55 муниципалитетов области. Совместно с милицией они принимают участие в рейдах по изъятию оружия и наркотиков, привлекаются к охране биоресурсов, детских учреждений и стратегически важных мест, которые могут стать объектом террористической атаки. Так что донские казаки и без официального статуса («государевых») не сидели сложа руки.
Однако далеко не у всех казаков закон «О государственной службе российского казачества» вызвал одобрение. По мнению атамана Международного союза общественных объединений «Всевеликое войско Донское» (так называемые «общественники, или «нереестровые» казаки) Николая Козицына, он не отражает действительности казачьей жизни.
- Совершенно пустой закон, - говорит атаман. - Такой же пустой, как и закон «О реабилитации репрессированных народов». Из тринадцати статей того закона, кстати, определившего казачество «как исторически сложившуюся общность людей», были выполнены только две, предусматривающие политическую реабилитацию. Что касается статей «территориальная реабилитация, предполагавших возвращение исконно казачьих земель или возмещение ущерба, причинённого казачеству во время раскулачивания, то на них просто махнули рукой.
Ещё жёстче об окончательном варианте закона отозвался один из донских атаманов, пожелавший остаться неизвестным:
- Казачество представлено в законопроекте как военизированная, полумилицейская структура, - говорит атаман. - А мы этнокультурная общность, народность. В законе ничего не сказано о том, кто такие казаки. Получается, что казаком может быть представитель любой национальности и любого вероисповедания, что неприемлемо для потомственных казаков.
По мнению атамана, закон лишь усугубит раскол между казаками «общественниками» и «реестровыми».