Протестный электорат Дагестана быстро приобщается к радикальным религиозным течениям

В Махачкале прошел «круглый стол» на тему «Роль СМИ в идеологическом противодействии экстремизму и терроризму». Министр по национальной политике, информации внешним связям РД Эдуард Уразаев, открывая встречу, объяснил, что поводом для проведения «круглого стола» стали события последних дней в республике. Это участившееся случаи нападений на сотрудников правоохранительных органов и взрывов, а также противоречивая информация о последней спецоперации, которая по-разному интерпретируется в независимых СМИ.

Участникам раздали анкеты с вопросами, которые и стали предметом обсуждения круглого стола. Нужно было ответить на пять основных вопросов: «Есть ли идеологическая система, подходящая для всех дагестанцев?», «Где граница между радикальными взглядами человека и экстремизмом?», «Столь ли драматична ситуация с противодействием экстремизму в Дагестане, России, мире?», «Насколько эффективны СМИ в идеологическом противодействии экстремизму и терроризму?» и «Что можно предложить для повышения эффективности идеологической работы СМИ и органов государственной власти?».
Судя по этим вопросам, можно сделать вывод, что власти Дагестана не совсем осознают серьезность проблемы. Вопросы в подобной форме ставятся не в первый раз. Во время публичных обсуждений часто употребляется словосочетание «Религиозный экстремизм». В одном из вышеперечисленных вопросов: «Насколько эффективна работа СМИ в идеологическом противодействии экстремизму?», на мой взгляд, кроется ошибка. Идеологическое противодействие - это не задача СМИ. И вообще, противопоставление, каких либо идеологий не лучший рецепт для решения проблемы стабилизации. Если мы на государственном уровне будем противопоставлять средства массовой информации какой либо идеологии или носителям этой идеологии, то эффект будет диаметрально противоположным. Фактически, получается, что СМИ противопоставляются религии, а не экстремизму. Более 90 % населения Дагестана проповедуют Ислам. И в массовом сознании этот тезис будет восприниматься так, как будто СМИ должны вести идеологическую борьбу с Исламом.
Слово «Религиозный» бьет по свободе совести и религиозным чувствам, в данном случае мусульман. А слово «Противодействие» в конфликтной ситуации неприемлемо. Постановка вопроса в такой форме: «Идеологическое противодействие СМИ религиозному экстремизму» придает, существующей в республике религиозной и антирелигиозной нетерпимости, крайние формы и носит провокационный характер.
На языке дипломатии, или на языке массовой коммуникации это слово не применяется. Не тот случай, когда журналисты должны говорить на языке вражды.
Ситуация в республике не простая. Две разные социальные группы: Представители религиозной общины, придерживающиеся радикальных взглядов с одной стороны; и представители правоохранительных органов, которые должны обеспечивать законность и порядок, с другой находятся в пограничном состоянии. В такой ситуации противодействие СМИ не решает проблему, а наоборот обостряет. Задача СМИ быть посредниками, найти точки взаимодействия, для того чтобы эти группы не переходили рубеж правового поля.
При каждом обсуждении проблемы экстремизма специалисты уходят в сторону от сути проблемы. Без конца говорят о течениях в Исламе, и какой из них наиболее радикальный. Даже приняли республиканский закон о запрете одного из течений. Закон «О запрете ваххабистской и иной экстремистской деятельности». Но разве проблема в течениях?
Причиной радикализма, который переходит в вооруженное противостояние, являются не идеологические разногласия, а недовольство людей существующим насилием, беззаконием и социальной несправедливостью. Проблема в том, что есть протестные группы в религиозной общине Дагестана. В учениях и трактатах они ищут нормы, которые оправдывают их крайние действия и не замечают нормы, осуждающие их.
Людей не устраивает социальное положение. Тогда они предпринимают индивидуальные и групповые попытки реформации законным способом.
В этом нет ничего плохого. Но в Дагестане такие попытки пресекаются и преследуются, а недовольных объявляют вне закона, вещают на них ярлыки типа «ваххабит». Тогда группы обиженных людей объединяются под знамена той идеологии или течения, которая допускает вооруженные методы борьбы. Вот где граница между экстремизмом и законопослушанием.
Если, допустим, в Дагестане проповедовался бы Буддизм, то определенная часть «дагестанских буддистов», не довольных положением дел в республике, тоже нашла бы какие-нибудь радикальные толкования.
Самыми убедительными проповедниками противозаконных идей в Дагестане являются не религиозные деятели или миссионеры, а условия жизни. Насилие и несправедливость – это самое эффективное средство убеждения. А чтоб переубедить радикальную часть населения республики, у власти и СМИ нет аргументов.
Какие аргументы можно найти для родственников человека, которого похитили, пытали, и убили, если бы он даже был причастен к незаконным вооруженным формированиям? А если бы его задержали, предъявили обвинение, судили по закону, и осудили за те деяния, которые он совершил, тогда бы не было никаких претензий. В Дагестане немало случаев, когда людей похищают или без суда и следствия убивают, а потом объявляют их террористами. Разве такое допустимо в двадцать первом веке? Кто, после этого, будет доверять правоохранительным органам, и верить в нашу Конституцию?
А на круглом столе журналисты говорили, что Конституция должна быть государственной идеологией. В условиях, когда Конституция России постоянно нарушается, а ценности демократии не действуют, верить в эту идеологию никто не станет. Государственные мужи сами не верят в основной Закон и выказывают к нему свое неуважение.
Примеры неуважения к Конституции можно привести, не отходя от темы, нашей статьи. Когда в СМИ применяются командно-административные методы, когда чиновники публично указывают, о чем писать, как писать, оценивают работу СМИ и отчитывают редакторов за плохую работу в их понимании. Это наглядный пример неуважения к Конституции и ценностям российской демократии.
А носителям ценностей нашего светского государства, неотъемлемой частью которого является и свобода совести, государство создает невыносимые условия. И, естественно, пустые нищи информационного и культурного пространства будут заполнять чуждые, а порой экстремистские идеи.
Спрос на религиозную литературу, которая зачастую распространяется, подпольно растет. В положение в средствах массовой информации Дагестана удручающее. Официально издающейся качественной, светской, и религиозной литературы в Дагестане мало. В республике тратятся огромные деньги на содержание республиканских городских и районных газет. Но СМИ и, особенно государственные не пользуются доверием, поскольку большая часть населения, представители общественных организаций, оппозиционеры там не представлены и не имеют возможности открыто высказать свою точку зрения. Свежие газеты вовремя и не доходят до читателей. Услуги почты непомерно высокие.
Но складывается такое впечатление, что редакторов этих газет проблема распространения и роста тиражей менее волнует, нежели проблема бюджетного финансирования. Остаются федеральные издания, большинство из которых бульварные. Естественно мусульманское население такие газеты напрочь отвергает.
Поэтому у молодежи просто нет выбора, они отвергают желтые газеты и читают религиозную литературу. И ничего плохого в этом нет. Но когда в обществе существует протестный электорат, из-за несправедливости и насилия, то эта протестная часть общества становится сугубо религиозной, быстро приобщается к радикальным течениям. И образ жизни других дагестанцев с их образом жизни становится просто несовместимой.