Цивилизованность как путь к самостоятельности

На постсоветском пространстве произошла еще одна «бархатная революция» - пал режим Абашидзе в Аджарии.

По доходившей до нас информации, «аджарскому льву», «бабу», казалось бы, ничто не угрожало. Слабые стороны режима, среди которых слишком централизованная власть и наличие серьезной если не оппозиции, то оппозиционных умонастроений, и более современная ориентация молодежи, чем просто кумиризация своего лидера, особо не рекламировались.
За решением аджарской проблемы стоял уже официальный Тбилиси, в отличие от «революции роз», когда «неофициальный» Саакашвили сумел победить официального Шеварднадзе, опытного, хитрого, но - уже старомодного. Здесь Саакашвили имел серьезный ресурс президента страны и показал, что является совершенно серьезным, целенаправленным политиком. И потому масс-психологические технологии «революции роз» кажутся более изощренными, чем технологии, примененные в Аджарии. В них, по дошедшим до нас публикациям, кроме обычных рекомендаций по реакции на происходящие события и работе с информацией, существовали и странные рекомендации типа массовых танцев. Еще тогда, когда дело не было сделано. Эта технология, примененная в Ереване, ни к чему не привела - собравшихся разогнали. С излишним усердием, правда, но можно сказать определенно - эти преждевременные танцы ни к чему не привели.
Рубен Агузумцян, президент ОО «Ассоциация психологов»:
- Всякая символика имеет конкретную этнопсихологическую привязку. Грузинская революция, которая сопровождалась ликованием, была выражением идей грядущей смены, нужной смены. Но я не представляю, чтобы в Армении было бы выражение таких же эмоций, как в Грузии. Сколько было уличных процессов в Армении, и ни один из них не сопровождался танцами. Танцы на улице Баграмяна перед разгоном демонстрации были попыткой подражать успешному грузинскому варианту. Для Армении этот вариант искуственен. Т.е. если танец есть некая рекомендация для успешного совершения революций, то в конкретной этнокультуре. Например, в Южной Африке эта рекомендация излишняя вовсе - там демонстрация неотличима от массового танца.
А.В.: - Мы в основном знаем леынинскую модель революции. Это когда верхи не могут, низы не хотят, противоречия обострились до предела и т.д. То есть обективные причины, означающие, что так жить нельзя, и субъективный фактор - некое сообщество людей, называемое партией, которое может взять управление процессом в свои руки. И чем сильнее это сообщество, тем, надо полагать, выше доля субъективного фактора.
Р.А.: - Все революционные процессы происходят на фоне неумения или нежелания системы политической власти удовлетворить некие потребности, и она накапливает тем самым против себя недовольство. Естественно, организованная сила в состоянии эффективно воспользоваться фактором недовольства и умело преувеличить его. Это предполагает активную деятельность против действующей системы и подготовку соратников среди жителей этой страны. И второй путь - недовольство появляется и нарастает среди населения, появляются люди, которые возглавляют это недовольство. Процесс появления лидеров здесь достаточно случаен и полностью отвечает критериям психологии масс. В этом варианте все происходит методом проб и ошибок и часта смена лидеров. Как правило, в революционных ситуациях работают оба эти фактора. У нас же в митингах оппозиции работает один фактор: наряду с лидерами, имеющими навыки управления, нет лидеров от масс, которые проходили бы естественный «лидерский» отбор.
А.В.: - Но недовольная часть населения может появиться и внезапно. Она как бы представляет собой народ, а опытные люди в ее рядах доводят дело до столкновений. Применившая силу власть, если в результате ее несдержанности появляются убитые и раненые, по мнению Александра Черевишникова, эксперта Института социальных систем МГУ, автоматически теряет легитимность, объявляется исчадием ада, и против нее все средства хороши. Дальше многое зависит от умения революционеров и методик, которыми они пользуются. То есть можно предполагать, что общество, далекое от революции, можно довести выполнением квалифицированных психологических рекомендаций до революционного состояния?
Р.А.: - В политической психологии есть множество уже наработанных приемов и способов управлять массами. Когда только начался процесс развала Союза, были спешно разработаны методы управления митингами. И благодаря этому последствия митингов были мягче, они не позволяли массе превратиться в толпу, то есть психология использовалась в положительном ключе. Использовать ее во зло гораздо легче. Часть психологических методик мы сами наблюдаем в шоу-бизнесе - когда клакеры в зале диктуют реакцию зрителей на действо, заражая их своими эмоциями. Здесь самое главное - работа с колеблющимися, которым следует «помочь» сделать свой выбор. Потому что работа с теми, кто уже сделал осознанный выбор, гораздо сложнее и требует больше времени.
А.В.: - Итак, получается, что существуют психологические технологии, и такая маленькая страна, как Армения, не защищена против них, если какой-нибудь из больших стран вздумается их здесь квалифицированно применить.
Р.А.: - В общем-то да. Но с оговорками. Свойственный армянам индивидуализм является определенной защитой от манипуляций и определенным образом противостоит переходу в толпу. Эволюция и переговоры в национальной психологии ценятся гораздо выше, нежели революции. Именно способность не делать резких движений позволяет армянам выживать в чужом окружении и иметь успешные диаспоры даже во враждующих государствах. Главная же защита - цивилизованность. У народов с высокой политической культурой есть достаточно институтов, которые позволяют ему добиться нужной власти, не прибегая к революциям. Чем более развито общество, тем больше оно регулируется не манипуляциями, а законами. И даже если в таком обществе кто-то стал лидером, прибегнув к манипуляциям, то все равно его деятельность ограничивается законами этого государства, и лидер становится гораздо более ограничен в своих действиях, чем до того, когда стал им. Я думаю, именно в этом и должен состоять наш выбор - цивилизованность, позволяющая быть самостоятельным народом.